Когда мы рассматриваем фрактальную природу реальности в разных масштабах, нам становится легче признать, что познание может быть присуще не только людям или даже животным в узком смысле этого слова. Когнитивные способности могут быть повсюду, в разной степени, не только в мозге, но и в погоде, в облаках плазмы в глубоком космосе и так далее.
«Слепота разума» мешает нам распознавать разумные силы в других частях природы. Хотя это понятие может показаться спекулятивным, оно имеет длинную философскую родословную, идущую от Уайтхеда, Шеллинга, Лейбница и Бруно, вплоть до Платона и его предшественников Эмпедокла и Гераклита. И, конечно, та или иная форма панпсихизма или анимизма была мировоззрением по умолчанию для всех коренных народов на протяжении большей части истории человечества. Слепой к разуму материализм — это довольно недавний (и, возможно, временный) всплеск в интеллектуальной истории нашего вида.
Даже за пределами биологии принципы наименьшего действия в физике уже сигнализируют о подобном смещении континуума возможностей, допуская то, что кажется ужасно похожим на телеологическое поведение на уровне фотонов. )
Взгляд на природу, пронизанную свободой воли, имеет глубокие этические последствия. Механистический взгляд предполагает, что мы можем перестраивать мёртвые части природы по своему желанию, навязывая наши замыслы пассивному субстрату.))
Пансихизм нельзя рассматривать как только нечто возвышенное, вроде как было бы здорово, если бы всё было одушевлено, как прекрасно… Это может быть прекрасной идеей, но она также в традиционном смысле ужасна!
Согласен, коллега.
Что, если возникновение разума у людей не случайно? Что, если разум уже действовал в небесной эволюции звёзд и галактик, клеточного коллектива и планетарного климата? Звучит фантастично, но…))
Слепой к разуму материализм — это довольно недавний (и, возможно, временный) всплеск в интеллектуальной истории нашего вида.
Если эволюционная история – это история прогрессивных метаморфоз – от физики и химии к жизни и, в конечном итоге, к разуму, – то, возможно, следующая глава – это некая форма «сверхразума», новая форма коллективной деятельности, которую мы едва ли можем себе представить.